Кинокорь и супермены 

Важно уметь отвечать, а не повторять

 

Молодое кино – это всегда вызов. Среди гостей недавнего фестиваля «Звёзды Шакена» в Алматы были не только именитые актёры, но и представители новой волны, имеющие свой взгляд на развитие кино. Среди них был и российский актёр Владимир Епифанцев, который проявил себя как последователь такого вызывающего стиля, как треш.  

- Владимир, в советских фильмах супермены в отличие от американских были либо излишне идеологизированными, либо нескладными, как Шурик. Насколько сейчас в российском кинематографе изменился образ супермена?

- Мне российские фильмы про суперменов напоминают турецкие ремейки на «Рэмбо» или «Супермена». Всё это выглядит очень смешно и пародийно, особенно накачанные парни, изображающие крутых ребят, в исполнении российских актёров. На мой взгляд, надо искать суперменов в совершенно другой области и в других ракурсах. У нас есть всё для того, чтобы делать их более нормальными, живыми и реалистичными, а не гнаться за кассой. Всё равно Америку не перегнать по кассовым сборам и по тому уровню монтажа и съёмок, которыми сейчас владеют в Голливуде. Нам нужно делать кино для себя, а не для продажи. Это нужно делать с чувством радости и кайфа. Когда это будет, тогда можно будет говорить о том, какие наши супермены. Сейчас это похоже на плохой анекдот. Мне не близки наши фильмы про суперребят.

- А Гоша Куценко – это супермен, на ваш взгляд?

- Гоша – вообще очень хороший и живой актёр. Я вместе с ним снимался в «Антикиллере». Иногда было забавно смотреть, как он вбегал в кадр и что-то делал без подготовки. Хотя в целом фильм слабоватый. Мой герой из фильма «Непобедимые» мне ближе, хотя там тоже много лишнего. Но идея была другая: «Непобедимые» - это имелась в виду власть, система, которую нельзя победить. В этой системе существуют специальные агенты. Хотя я сомневаюсь, что они есть на самом деле. Мне хотелось сделать своего героя более реальным, более наивным - это наив с умением убивать. А американские герои не наивны, они очень умны, прозорливы, идеальны. Впрочем, не все американские фильмы такие. Там есть много хорошего, живого, реалистичного кино. У нас пока не ставят задачи снимать точные фильмы. У нас кино снимают продюсеры. Они пытаются просчитывать, что будет смотреть зритель, но большая их часть не владеет техникой прогноза и пониманием того, как формируется зритель. Есть, конечно, и хорошие продюсеры, но большинство делают нечистую работу. На мой взгляд, это как торговля наркотиками, подсаживание зрителя на дурное кино.

- Тимур Бекмамбетов такой же?

- Нет. Бекмамбетов делает хорошие комиксы, красивые, изящные, которые не являются калькой американского кино. Его первые фильмы очень реалистичны по игре, по взаимоотношениям, по психологическим акцентам. Он раскрыл тему вампиров так, как её не раскрывали раньше. Он существует в диалоге с кинематографом. Ему всегда есть что сказать. Он отвечает, а не повторяет, а это важнее всего в кино.

- А «Чёрная молния»?

- Это не его фильм. Он был лишь продюсером. Надо сказать, что он тоже бизнесмен. Фильм, который Тимур снял в Америке, – это попытка соответствовать американской системе. Мне кажется, он во многом проиграл, перекинув свои силы в Голливуд. С одной стороны, его можно понять, а с другой - нет. Я бы не стал поступаться своими принципами. Я мог бы давно снимать дешёвое коммерческое кино и сериалы - по образованию я тоже режиссёр, но я этого не делаю. Мне неинтересно связываться с диктаторами-продюсерами и подчиняться их воле.

- Есть ли продюсеры среди ваших друзей?

- У меня не много друзей, в основном это художники и музыканты. С артистической и продюсерской братией я фактически не общаюсь. И они мне просто неинтересны.

- Но ведь вы сами снимаетесь в коммерческом кино…

- Я отношусь к съёмкам в кино, как дворник или токарь относится к своей работе. Это просто моя профессия. Да, я сейчас снимаюсь в коммерческом кино, но во многом эти фильмы не заслуживают внимания. Обычно я называю их кинокорью. Когда смотришь такие фильмы - ощущение, что ты болеешь корью. Мне близок фильм «Непобедимые», он, пожалуй, из всей кинокори наиболее заметный. В нём есть своё обаяние, он мне напомнил французские фильмы с Бельмандо.

- Вы снимаетесь во всех фильмах, которые вам предлагают?

- Без исключения. Если есть выбор, я конечно, выбираю. Предпочтительны фильмы в Москве. Фильм, в котором я сейчас снимаюсь, называется «Шпионский роман». Я играю немецкого шпиона. Уже на съёмках я понял, что здесь может получиться недурная роль. Я начал работать над ней, думать. Я увлёкся и даже иду навстречу и продюсеру, и режиссёру. Отношусь к ним с симпатией. Потому что вижу, с какой отдачей человек работает на площадке. Фильм посвящён Отечественной войне, но, как заявили авторы, он немного в стиле комикса. Ну, например, как фильм Тарантино о войне «Бесславные ублюдки» - это тоже не реалистичная картина. Но при этом это очень яркое эстетическое художественное высказывание, со своим неповторимым языком. Фильм, который нам рассказывает не просто о событиях войны, а кино о чувствах, о переживаниях. Там очень неожиданный саспенс – состояние тревожного ожидания, которое встречается в основном в триллерах.

- Прототип лагеря в российском фильме «Сволочи» находился рядом с Алма-Атой, но в нём на самом деле готовили горных стрелков, а не подростков. Как вы относитесь к этой картине?

- Если я не вижу в фильме чувств, страстей, пронзительных переживаний, мне это неинтересно. Я не нашёл ничего для себя в фильме «Сволочи». Какая-то такая истерическая драма про войну. Я ничего в ней не понял. Я предпочитаю смотреть хорошее западное кино, чем такие фильмы.

Импровизация – удар по бюджету

- Как вы относитесь к импровизации на съёмочной площадке?

- На мой взгляд, актёр не имеет права импровизировать. Режиссёр должен быть тщательно подготовлен к процессу съёмки, поскольку это очень ответственный этап. Каждая лишняя минута - это деньги, которые мне, как режиссёру, снимающему клипы, приходилось вкладывать. У меня всё было по схеме - минута в минуту. Но так у нас снимают очень мало.

- Тем не менее Гайдай допускал импровизации и иногда специально не выключал камеру после окончания сцены.

- У него были возможности, потому что фильмы снимались за счёт госбюджета. К тому же он мог себе это позволить, поскольку он - национальная глыба.

- А вам хотелось бы стать национальной глыбой?

- Мне всё равно, я не тщеславный человек. Если удаётся сделать то, что меня радует, то мне этого достаточно. Быть любимцем публики – это меня никак не греет. У меня голова забита другим.

- Чем?

- Я размышляю о жизни, смерти, космосе, любви, о героических темах, которые меня привлекают как воина. Не бойца в кулачном смысле, а воина духовного. Я считаю, что каждый художник обязан всё делать с позиции духовного воина.

- И с чем вы боретесь?

- С духовной грязью. Она повсюду, и она правит бал.

 

Олег БЕЛОВ и Ольга НАГАЕВА

«Аргументы и факты Казахстан», №23, 9.06.10

 

Досье:

Владимир Епифанцев – российский актёр театра и кино, режиссёр, деятель треш-культуры. Сын актёра Георгия Епифанцева. Окончил актёрский факультет Щукинского театрального училища. Продолжая образование на режиссёрском факультете ГИТИСа (мастерская Петра Фоменко), создал «Прок-театр», в постановках которого использовались элементы треша. В 1997 году стал одним из режиссёров программы «Дрёма» на канале ТВ-6. В 1999 году снялся в скандальном фильме Светланы Басковой «Зелёный слоник». Затем были роли в фильмах «Антикиллер-2», «Фартовый», «Живой». Епифанцев -  один из соавторов одного из первых российских интернет-мемов «Тайд или отрубание голов». Участник телепроектов «Король ринга» и «Танцы со звёздами».